В ИНЫХ МИРАХ

Как рождаются темы? Вот, иду по улице, и вижу рекламный щит. Изображен пошловатого вида дядя, с известным жестом вождя. Только указывает он не на дорогу к коммунизму, а на магазин. И ниже надпись "Мир сантехники". Иду дальше - "Мир диванов", "Автомир", "Офисный мир". Миры, миры, миры…Их творцы приглашают вас. Вы можете очутиться в пространстве, где много чего-то. Каких-то вещей, разнообразных, но одного рода. Почему, думаю, не порассуждать об этом на "скамейке"? О мирах. Стоп, это уже было! "Этот изменчивый, модный мир" - "День" (9.04.2002). Так, там же мир, а теперь будут миры. Миры - это изобилие, это - наше время. Когда мы мыслили абстрактными категориями продуктов, которые "дают", "миров" быть не могло. Ну, разве что "Детский мир". А теперь вполне возможен "Мир сыров", или "Мир колбас".
А вот, всплывает в памяти название книжки из прошлого - "В мире мудрых мыслей". Не ясно, как тут с пространством? И каким образом можно в таком мире очутиться? Да взять эту книжку и читать, читать. Один известный идальго, начитавшись средневековых романов, переместился в тот, средневековый мир. Он стал человеком не от мира сего, почти в евангельском смысле. У него были проблемы, но он был счастлив.
В свое время важной считалась тема единства мира. И в смысле его системности, целостности, и в смысле единственности. То была критика всякой потусторонности. Материалисты и атеисты доказывали, что все люди живут в одном единственном мире. Они познают этот мир, осваивают его. Их знание о мире постепенно приближается к абсолютной истине, как бы к картине, изображающей с предельной точностью объективный мир сам по себе. Потому познание называли "отражением". То бы время мира, природы, а не человека.
Томас Кун назвал такое представление "кумулятивизмом", т.е. накопленчеством (знаний). Он предложил иной, так сказать, революционно нагруженный образ познания. Рост знаний не идет непрерывно. Время от времени происходят срывы, революции. Когда неожиданно, и довольно быстро, меняется само видение мира. Ученые смотрят вроде бы на то же самое, но видят совсем другое. Эти видения и соответствующие образы - до и после революции, несоизмеримы.
Смену видений Т.Кун предлагал представить как переселение ученых "в один момент на другую планету". Вся прелесть здесь в переселении. Только давайте забудем об этом "как бы" - любимом словечке постмодернистов. Будем считать, что ученые иногда действительно переселяются в иной мир. И не только ученые. Нет, не в тот мир, куда нас рано или поздно с печалью проводят. В другой, столь же реальный, как и этот мир.
Обращение к понятию "мир", употребляемому во множественном числе, не имеет ничего общего с тем, что называют мнениями, взглядами, оценками. Это всегда было. Но всегда предполагалось, что за всем этим существует нечто устойчивое, "одно и то же", реальный мир сам по себе. То, о чем мнения, то, на что взгляды, то, чего оценки. Давайте оставим в стороне это "одно и то же". И тогда забудутся мнения, взгляды, оценки. Будут только миры, в которых мы странствуем.
Потребность и даже тягу к странничеству в иных мирах воспитывает литература. Понимать текст человек научается, когда он уже научился видеть мир. Обретя эту способность понимания, он обнаруживает в мире, говоря по-старому, то, что увидел в тексте. А иными словами, он смотрит в этот мир из иного. Может быть, человек, настолько человек насколько он воспринимает мир как книгу? Мы и не подозреваем, в какой степени наше сознание литературно, т.е. как сильно литература определяет наше видение и поведение. "По прочтении Гоголя глаза могут гоголизироваться, и человеку порой удается видеть обрывки его мира в самых неожиданных местах". Эту цитату из Владимира Набокова я уже приводил, уместна она и здесь. И еще, из него же: "Литература обращена к тем тайным глубинам человеческой души, где проходят тени других миров, как тени безымянных и беззвучных кораблей". Почему люди читают? Они не читают, они просто переселяются в иной мир.
А почему люди занимаются наукой? На этот вопрос есть разные ответы. В целях правильного воспитания молодого поколения, обычно отбирают варианты банальные. Говорят о стремлении человека к познанию тайн природы, о необходимости преобразовывать природу в целях дальнейшего прогресса и т.п. А вот ответ, более подходящий нашей теме: "одно из наиболее сильных побуждений, ведущих к искусству и науке, - это желание уйти от будничной жизни с ее мучительной жестокостью и безутешной пустотой… Эта причина толкает людей с тонкими душевными струнами от личных переживаний в мир объективного видения и понимания" (А.Эйнштейн). Может быть, потому большинство таких людей - странные (из иной страны), замкнутые, уединенные. По крайней мере, такими они были не так уж давно.
Если человек - существо духовное, а кто спорит, то для него важнее мир иной, нежели этот. Этот мир тягостен. Мы это знаем, но остаемся в нем. Мне кажется, многие из нас порой в тайне завидуют тем, кто нашел в себе мужество уйти. "Чего же ожидать от такого мира, в котором почти все живут только потому, что еще не могли набраться духу, чтобы застрелиться". Это - изобретатель "пессимизма" Артур Шопенгауэр. А, может, не потому они остаются? Может быть, они вовсе и не живут в этом мире? А именно те, кто сильно в него вживаются, и признают его слишком всерьез, те и стреляются? Или умирают естественной смертью, не выдержав тягот мира сего. Как умер гоголевский Башмачкин. Он был счастлив, живя любимым делом в ином мире: "Там, в этом переписывании, ему виделся какой-то свой своеобразный и приятный мир…Вне этого переписывания, казалось, для него ничего не существовало". Но из-за прохудившейся шинели, и по слабости духа, он переселился в мир, где царствует мороз, и Значительные лица распекают мелких чиновников. От того и умер.
А вот замечательный пример обратного переселения. Чарлз Стрикленд - биржевой маклер из Сити, смирный, скучный малый сорока лет, нисколько не интересующийся литературой и искусством, имеющий гостеприимную жену и двух миловидных здоровых детей. Этот самый Чарлз Стрикленд вдруг бросает все к черту, к дьяволу, и тайно уезжает в Париж с сотней фунтов кармане, чтобы заняться живописью. О нем роман С.Моэма "Луна и грош". Покинув мир материального достатка и бытового комфорта, он жил почти как бомж, "он жил в мечте, и реальность для него цены не имела". Мы живем в этом мире, по-видимому, только потому, что имеем опору в мире ином.
Возможно, отношение человека к еде характеризует степень присутствия в этом мире. В мире ином интерес к еде отсутствует, там питаются духом. Но этот мир, сосредоточенный в теле, назойливо напоминает о себе. Башмачкин: "хлебал наскоро свои щи и ел кусок говядины с луком, вовсе не замечая их вкуса, ел все это с мухами и со всем тем, что ни послал Бог на эту пору". Стрикленд: "ел с жадностью, но что есть ему было безразлично; пища была для него только средством заглушить сосущее чувство голода".
Недавно побывал я на защите диссертации у юристов. Речь шла о правовой реальности. Соискатель доказывал, что право хорошо бы понимать как особый мир. Действительно, прекрасная идея. На мой взгляд, она призвана удержать нас от безоглядного толкования права как инструмента. Ибо применение инструмента неоднозначно, молотком, к примеру, орудует плотник, а может орудовать и бандит. Если же право - это особый мир, то нам, присутствуя в нем, остается только считаться с его законами. Кстати, идея эта не нова. В такой манере мыслили древнеримские судьи, когда сформулировали принцип "решение по делу считается истиной".
В студеную пору конца декабря наши дети и внуки соприкасались с иным миром. Они с нетерпением ожидали встречи с его добрыми жителями, воочию видели их и получали подарки. Увы, к нашему несчастью, мы уже лишены способности переживать это состояние - быть в том мире. Мы знаем, как все это происходит. Но мы знаем и то, что этот мир нельзя разрушать. Вот какая история приключилась в одном городке Австралии. Однажды дети вернулись из школы в слезах. Молодая учительница, вышедшая на замену, рассказала им, что Санта Клауса не существует, а подарки на Рождество приносят родители. Разгневанные родители потребовали санкций, и они незамедлительно последовали. Затем с мамами и папами встретился представитель департамента образования. Меня приятно удивила мудрость чиновника, он сказал следующее: "у департамента нет официальной позиции по поводу Санта Клауса. С вопросами о природе подобных лиц учителям советуют направлять детей к родителям". Не далеко ушли от неумелой австралийской училки наши публикаторы этого сообщения. Они дали такой заголовок - "Учительницу уволили за правду о Санта Клаусе". Да, для тех, кто пребывает только в этом мире, правда этого мира - единственная правда.
Каждый, видимо, переживал удивительное состояние мгновенной смены миров. Расскажу о давнем случае. Пришлось мне, по долгу родителя, идти с малой дочкой в филармонию. Будний день дождливой осени. Концерт обычный, проходной. С балкона, ожидая начала и скучая, я разглядывал людей с инструментами. Люди как люди, ничего особенного: кто с лысиной, кто с брюшком, кто в потертом пиджаке. Краснолицые, жующие, о чем-то шушукающиеся. Потом они на мгновение застыли, и в зал вошла музыка. Я был уверен, что эти люди не причем. Не они рождали музыку. Она где-то была, сама по себе, а они только впустили ее сюда. Где она была? И, может быть, гениальный писатель не причем? Он только впускает роман в наш мир.
Итак, миры, миры… Но вот вопрос, а какой из них реальнее? Мне кажется, степень реальности мира определяется количеством присутствующих в нем людей. Странные, замкнутые, уединенные - таких не много. Они и населяют иные миры, которые, по малости жителей, считаются не реальными, а идеальными. Им, этим жителям, трудно, потому что им приходится иметь дело с большинством, живущим в мире этом. Но, я думаю, большинство, как бы враждебно не относилось оно к тем, кто не от мира сего, - это большинство, смутно чувствует, что, благодаря тем, немногим, так называемый реальный мир, все еще существует.