СЕМЬЯ*

* "День", 27.02.2002 г.
Кто только не пишет о гражданском обществе, и чего только не пишут. От аспирантов, желающих тиснуть тезисы на провинциальную конференцию, до первых лиц политического бомонда. Так в прошлом писали о перестройке. И понятно, вещи эти сравнимы. Тогда верхи ставили задачу перестроить то, что было построено, чтобы сохранить режим, вдохнув в него живительный дух. Теперь же политики западной ориентации выдвигают задачу постепенного изживания того самого режима и формирования цивилизованного общества. Но тот режим в основных чертах все еще существует, и в сознании, и в бытии. И потому нынешние дискуссии - это споры и столкновения старого с новым.
По большей части, разговоры и писания о гражданском обществе есть пустое сотрясение воздуха и марание бумаги. Им не хватает метафизической опоры. Отрывочные знания, где-то заимствованные, по-своему истолкованные, нагромождаются без всякой связи. Следуя моде и демонстрируя "современный уровень", авторы прибегают к работам западных авторитетов, вырывая то, что им нужно из общего, не то что лингвистического, но, главное, культурного контекста. Остается без внимания, что эти работы имеют к нашей действительности очень отдаленное отношение. У них, западных политиков и ученых, свои проблемы и, стало быть, свой язык, свои концептуальные модели. Они просто живут в другом мире. Наш мир - существенно иной. Настолько иной, что, я думаю, говорить надо о различии не в степени, а в качестве. А это требует иного языка.
Вот, они там говорят о взаимоотношении гражданского общества и государства. И наши туда же: кто в плюс пересказывает их разговоры, кто - в минус. Однако все согласны в том, что наше гражданское общество еще крайне неразвито, его, можно сказать, и нет вообще. Но тогда и государства нет, того государства, которое как-то соотносится с гражданским обществом. Что же есть? Обратимся к Гегелю, к его известной триаде, которую почему-то в прошедшей в СМИ дискуссии никто не удосужился привести. Семья-Гражданское общество-Государство - вот эта триада. Так что же у нас есть, если нет ни гражданского общества, ни цивилизованного государства? - Семья, разумеется. Этот вывод формально следует из гегелевской триады. Моя задача - обосновать его содержательно.

Что это такое - семья?

На одном государственно-научном заседании обсуждалась тема гражданского общества, и я говорил там о паре семья-гражданское общество. В кулуарах добрый человек, и, по-видимому, хороший семьянин, подошел и поддержал: "Это вы правильно, о семье-то; с семьи все начинается, и, главное, - воспитание. Нам надо помогать семье". Он имел в виду семью в обычном смысле. Я же вел речь о другом, о семье как форме человеческой общности или способе социальной жизни с высоким уровнем солидарности и доверия. По поводу чего солидарность и доверие, это пока оставим в стороне. В таком вот смысле идеологи и поэты говорили об СССР как семье народов, или сегодня говорят об общности, которую лучше обозначить на языке оригинала - maf(f)ja. Конечно, кровные узы здесь не обязательны, хотя с семьи в обычном смысле такие общности и зачинаются. Может быть, лучше было бы говорить о семьеподобных общностях? Впрочем, ради краткости сойдет и "семья".
В социальной философии существует целый ряд концептов и теоретических сюжетов, раскрывающих смысл важной бинарной оппозиции, т.е. "семьи" в широком смысле и чего-то ей противоположного, более развитого, исторически зрелого. От греков идет различение дом - полис. Фердинант Тённис использовал понятия "община" (Gemeinschaft) и "общество" (Gesellschaft). Известное противопоставление морали и права как регуляторов поведения среди близких и, с другой стороны, среди незнакомых людей, тоже сюда относится. Можно еще упомянуть деревню и город - поселения адекватные нашей паре. (Хотя, замечу, второй элемент пары пока не определен, есть только "семья"). Во время правления Бориса Ельцына в российской прессе слово "семья" было популярно. Подразумевали семью самого правителя, но главный смысл был не в этом. Все понимали, что речь идет о способе ведения государственных дел, о влиянии на них лиц, не имеющих официального статуса, но приближенных к семье.

От семьи к гражданскому обществу (по Гегелю)

Гегель использовал понятие семья в обычном смысле. Это действительно - ячейка, клетка или семя, из которого произрастает величественное дерево народа. В государстве - живой субстанции народа, живом духе, оформляется коллективная жизнь. Государство, по Гегелю, есть высшая форма нравственности, или - "шествие Бога в мире". В его основании "власть разума, осуществляющего себя как волю". Разумеется, эти красивые слова относятся не к реальному, земному государству, а к идее государства. Реальное государство несовершенно, а порой просто гадко. Тогда оно превращается в чужеродную для человека, стесняющую и принудительную силу. Оно становится полицейским государством, а его граждане - бесправной и угнетенной чернью. Но как в самом безобразном человеке, - преступнике, больном, калеке, - просвечивается истинный человек, так и в самом несовершенном государстве виден образ истинного государства.
Между этими двумя формами социальной жизни, - семьей и государством, - пребывает гражданское общество. Поскольку социальная жизнь - это жизнь конкретных людей, развитая личность реализует себя одновременно в трех этих сферах. Можно сказать еще, что в этих сферах последовательно идет взросление или социализация личности: от семьи, через гражданское общество, к государству. В семье человек приучается к жизни в послушании, доверии и любви. В гражданском обществе проходит его общественная жизнь, реализуются интересы, ставятся и достигаются его цели как частного лица. Наконец в государстве он ведет политическую жизнь. Каждый новый этап начинается с завершения предыдущего.
Нас интересует гражданское общество, поэтому надо пристальнее присмотреться к семье. Ибо в ней готовится тот "материал", который далее организуется в гражданское общество. Человек, образно говоря, выходит в межсемейное пространство, становится частным лицом и образует вместе с другими людьми систему взаимной "всесторонней зависимости". Главное условие здесь - частная собственность. "В гражданском обществе каждый для себя - цель, все остальные для него - ничто. Однако без соотношения с другими он не может достигнуть своих целей во всем их объеме". Таким образом, отдельные индивиды, преследуя свои собственные интересы, служат друг другу. Они естественным образом создают сеть связей, или, на языке, Гегеля, всеобщее. И образуется гражданское общество, содержащее в себе четыре момента: а) систему хозяйственной жизни, б) защиту собственности посредством правосудия, в) внимание к частному интересу как к общему с помощью корпорации, г) заботу о порядке с помощью полиции. Можно сказать, что в гражданском обществе осуществляется совместная трудовая деятельность людей (корпорация) в условиях личной и имущественной безопасности (полиция).
Для меня долгое время оставалось загадкой, почему суд и полиция, по Гегелю, относятся к гражданскому обществу, а не к государству. Дело в том, что понятию государства Гегель придавал совершенно особый смысл. Возможно, тот смысл, который после него К.Маркс придавал понятию коммунизма. При таком общественном состоянии нет уже ни суда, ни полиции. А цивилизованное государство в обычном смысле и есть, по Гегелю гражданское общество. "Если государство представляют как единство различных лиц, как единство, которое есть лишь общность, то имеют в виду лишь определение гражданского общества".

Фамилистские общества

"Фамилистские" - от family. Это понятие заимствовано мной у Фрэнсиса Фукуямы, но я буду использовать его в несколько ином, чем он, смысле. Ф.Фукуяма имеет в виду общества, в которых основной формой ассоциации является семья в демографическом смысле, а также род и племя. В таких обществах "наблюдается дефицит доверия между людьми, не связанными родственными связями, а значит, и слабость добровольных объединений". Понятно, что именно доверие между людьми, кровно не связанными, является ферментом, или закваской, без которой гражданскому обществу сформироваться крайне трудно.
Фамилизм можно трактовать шире, как жизнь всего общества по укладу семьи. Тогда тоталитарный режим есть конкретное проявление фамилизма. Субстанциально он представляется в виде двух семей - малой, обычной семьи, и Большой семьи - всего населения страны. Гражданское общество полностью отсутствует. Формально существует государство, различные объединения и коллективы, однако над всем витает дух семьи, все контролируется самой главной семьей - Партией, в руках которой находится могущественный аппарат тайной полиции. В этике Семьи несколько простых принципов, главный из которых - неукоснительное подчинение главе семьи. В этих условиях главный враг - отщепенец. Любое стихийно возникшее добровольное объединение, скажем, нелегальный цех или кружок по изучению наследия вождей, рассматривается как заговор против основ государственного строя и безжалостно уничтожается. Любопытно, что во всех коммунистических утопиях, начиная с "Государства" Платона, главной опасностью для Большой семьи считались семья обычная и частная собственность. Эти два фактора таят в себе угрозу раздробления, разбегания. Ибо индивид, отвлекаясь на личные интересы, забывает об интересах Большой семьи. Идейные узы должны быть крепче кровных. Может быть, не все читатели знают, что после истории с Павликом Морозовым с большой помпой прошел в Артеке Всесоюзный съезд детей, донесших на своих родителей. Десятки лет такой жизни сделали свое дело. И когда после агонии Большая семья развалилась, дух фамилизма никуда не исчез. Все это надо учитывать для понимания нашего нынешнего бытия.

От Большой семьи к малой

Как хотите, а мне представляется, что сегодня фамилизм, сдав позиции на макроуровне, т.е. в крупном масштабе, весь свой потенциал мощно реализует в масштабах малых. Здесь он сегодня расцветает гораздо пуще, чем в прошлом. То, что когда-то называлось семейственностью, против чего велась борьба, сегодня стало нормой жизни. И опять-таки дело не только в том, что в государственном учреждении начальник беспрепятственно берет на работу своих родственников. Дело в особом подборе кадров вообще. По тому же принципу - неукоснительное подчинение начальнику как главе семьи. Не хороший специалист, а хороший, в известном смысле, человек - вот критерий. Малейшее подозрение в том, что поступающий на работу умеет "качать права" ведет к отказу. Это сегодня - признак профессиональной непригодности. Мирно и благополучно живут маленькие семьи, создается весьма комфортная, как говорят, социально-психологическая обстановка. Сор из избы не выносится. Совместные чаепития, между своими, по-семейному, все хорошо. Особенно в государственном секторе, где работой называется присутствие на работе. В секторе частном пожестче. Там все-таки критерий работы - действительно работа. Но принцип тот же. Семья, семья, семья… А вы говорите, гражданское общество.

Что впереди?

Нет, впереди, конечно, гражданское общество, никуда оно от нас не денется. Но, обозревая нынешние дискуссии, яснее понимаешь, почему сведущие люди еще при старом режиме предупреждали: после краха тоталитаризма сразу демократический рай не наступит. Предстоит длительный период вызревания гражданского общества. Сегодня становится ясно, что этот период будет весьма длительным, если вообще не закончится на "сильном государстве" с карманным гражданским обществом для отчета перед западным истеблишментом. Ведь не мало у нас политиков и мыслителей, для которых гражданское общество - кость в горле государства.


На главную
К содержанию

Hosted by uCoz